Призрак в паутине. Том II - Алексей Калинкин

Юля посмотрела на экран, прочла название файла.

– Все правильно, Даша. По этому ролику я студенток обучала. Сейчас я позвоню главному, а потом я расскажу, что дальше делать.

Юля включила на телефоне динамик, чтоб освободить руки, придвинула к себе лист бумаги и набрала номер.

– Геннадий Евгеньевич, я вас слушаю.

– Юлия Михайловна, звонил Алексей Владимирович из Центра, сказал, что они могут направить к нам поливомоечную машину. Резервуар – семь кубометров, ширина полосы полива – двадцать метров. Как вы думаете, где нам можно ее использовать для полива?

– Один момент, Геннадий Евгеньевич! – Юля стала чиркать карандашом на бумаге, потом ответила. – На питомниках этой машине делать нечего, остаются молодые посадки, ближайшая в Дубровском лесничестве, четыре гектара, до водоема два километра. На каждый квадратный метр надо вылить как минимум двадцать литров воды, итого на всю площадь потребуется восемьсот кубометров воды. Таким образом, поливалке надо будет более ста раз съездить к водоему. Я что-то сомневаюсь в целесообразности использования этой машины.

– Тем более что на это потребуется более десяти рабочих дней, – добавил Главный инженер, – но выдержат ли посадки, как думаете?

– Я только что приехала от этих посадок, деревца мне обещали, что они потерпят.

– Я понял, Юлия Михайловна, передайте большое спасибо деревцам за терпение. Вам спасибо за информацию. До свидания.

– Юлия Михайловна! – воскликнула Даша. – Вы так по-доброму пошутили, что деревца обещали потерпеть.

– Ты знаешь, Даша. Я не совсем пошутила, мне показалось, очень явственно, что, когда я разговаривала с сосенкой, она мне кивнула макушкой, или, может, у меня мозги набекрень.

И Юля рассказала, что происходило дальше. По мере рассказа Дашино лицо меняло выражение от вопросительного в начале рассказа до восторженного в конце повествования.

– Юлия Михайловна! – воскликнула Даша. – Я так рада за вас. Не беспокойтесь, ничего у вас не набекрень. Это лес признал вас своим другом, в тяжелую пору он успокоит, если захвораете, лес подлечит. Очень немногим лес так доверяет, только тем, кто абсолютно искренне любит растительность. Мой папа тоже был признан лесным человеком, и меня он доверил лесу. Пока я была дошкольницей, мы круглый год жили в лесничестве, у нас там свой дом. Рядом с домом росли два моих любимых дерева, береза повислая и ива плакучая. Однажды трактор, разворачиваясь, содрал кору у березки, из раны тек сок. Я как увидела, что береза плачет, сама расплакалась, обняла ее, стала успокаивать, потом побежала вся в слезах к папе, рассказала ему про березку. Тогда папа погладил меня по голове и сказал, что я должна полечить березу, что я молодец, раз переживаю за нее. Он дал мне мазь, велел замазать рану, сказать березе, что ей будет не больно, все зарастет. Я схватила мазь, прихватила из аптечки бинт и сделала все, как сказал папа. Потом обняла березу и стала ей петь колыбельную песенку, которую мама мне пела. Представляете, береза обвила меня свисающими ветками. Я тогда ничего не поняла, восприняла это как должное, а уже в школе я осознала, что это было необычное явление. Папа мне объяснил, что я еще в детстве стала лесным человеком, что этим надо дорожить. Ива плакучая росла на берегу небольшого пруда. В детстве я часто играла в ее тени и тоже с ней разговаривала, рассказывала о своих радостях и печалях. Ива всегда махала мне в ответ своими ветками, похожими на девичьи косы. Два года назад, летом, когда я была в лесничестве, маме позвонили из больницы, сообщили, что папа скончался. Мама как села на диван, так и сидела, ничего не соображая. Я вся в слезах бросилась к иве, обняла ее, уткнулась лицом в ее ствол, реву, не знаю, что делать, а ива всеми ближайшими ветками накрыла меня, как шалью, я плакать перестала, какие-то мысли в голове появились. Вдруг слышу, не ушами, где-то внутри себя, голос: «Действуй, мама не сможет, иди все организовывай, теперь ты глава семьи, вместо папы, пора». Я отняла лицо от ствола, осмотрелась, ветки висели, как всегда, слегка покачиваясь на ветру. Вот, Юлия Михайловна, хотите – верьте, хотите – нет, но так было. Я ничего не фантазировала.

– Я тебе верю, Даша. Я и себе готова поверить. Очень все это интересно и загадочно.

– Ой, Юлия Михайловна, заговорила я вас, уже рабочий день кончается, а мы ничего не сделали. Давайте я задержусь и сделаю, что скажете.

– Даша, не переживай, сегодняшнюю работу ты даже перевыполнила. Я собиралась теорию тебе преподать за сегодня и завтра, но ты сама все сделала. Так что завтра, с опережением графика, приступим к практическим работам. Лучше скажи мне, если мне понадобится помощь леса, мне в посадки надо будет бежать?

– Нет, что вы. Теперь уже вес лес знает, что вы свой человек. В любом месте обнимите дерево, скажите ему ласковые слова и пожалуйтесь, что вас тревожит, и тревога снимется, если проблема большая, то не сразу. Только надо, чтобы вы одни были. У меня поблизости есть деревья, от которых я силы черпаю.

– Девушки, домой идете? – спросила вошедшая Тамара.

– Тома, забирай Дашу и идите, а мне надо голову привести в порядок.

– Юля, к тебе что, парикмахер сюда придет? – удивленно спросила Тамара.

Даша расхохоталась:

– Ты что, Том, Юлия Михайловна имела в виду, что мысли приведет в порядок. Пойдем домой.

Юля прошлась несколько раз по кабинету, успокаивая возбуждение. Случай в посадке и рассказ Даши взволновали ее. Она вспомнила, что однажды, в студенческие годы, в общежитии в их комнате возникла дискуссия об одухотворенности растений, особенно деревьев. Разговор этот затеяли ребята, заглянувшие к ним в комнату. Они утверждали, что растения могут чувствовать отношение к ним человека, улавливая какие-то там поля, а девушки считали это невозможным. Юля не участвовала в обсуждениях, считая, что раз в курсе биологии, которую им читал известный профессор, об этом не говорилось, значит, научно это не доказано, кроме того, в то время она увлеклась селекцией новых сортов декоративных кустарников. Особенно рьяно защищал свои убеждения один студент, он часто ссылался на ученого, который опытами доказал это явление и что многие ученые в мире согласились с ним. Юля стала пытаться вспомнить фамилию, которую студент повторял много раз.

«Кажется, Дубов, нет, как-то длиннее, – вспоминала она, – или Дубров, это больше подходит».

Она подсела к компьютеру и набрала «Дубров». Интернет вывалил десятки знаменитостей с такой фамилией, Юля с недоверием стала просматривать список и вдруг – «А. П. Дубров, „Музыка и растения“». Большая статья, про влияние музыки ей известно, поэтому Юля стала бегло выхватывать абзацы и заголовки, ища связь человека с растениями, и вот ссылка на Клива Бакстера. «Первым, кто всерьез задался вопросом исследования первичной перцепции (восприятия) у растений, был американский биолог Клив Бакстер, который еще в 1966 году доказал в серии опытов, что растения способны чувствовать. Оказалось, что они реагируют на эмоциональное состояние человека, его желания и действия, на гибель животных и других растений».

«Ну, все, зацепка есть, теперь можно найти все по этому вопросу», – подумала Юля и вспомнила, что к ней домой должна зайти Вероника.

Дома Юля переоделась в домашнее платье и первым делом проверила порядок в квартире перед приходом гостьи. Убрав с вешалки в нишу лишнюю одежду, она перешла в кухню. В ее однокомнатной квартирке кухня была еще и гостиной, поэтому здесь особенно придирчиво осмотрелась и устранила мелкий непорядок. Она никогда не уходила из квартиры, оставив ее неприбранной, поэтому через несколько минут она освободилась и с нетерпением села к компьютеру продолжить поиски материалов про чувствительность растений. Таких статей оказалось много, и не только из прошлого века, были и современные. Большинство подтверждали выводы Клива Бакстера, но были оппоненты, некоторые из которых считали это явление мистикой и самовнушением, а другие следовали принципу «этого не может быть, потому что не может быть». У оппонентов Юля не нашла убедительных доказательств, опровергающих чувствительность растений на эмоциональное состояние человека, опыты они не ставили, основывались только на предположениях. Ожил телефонный аппарат местной линии, звонила Вероника.

– Юлия Михайловна, можно мне сейчас прийти? – робко спросила она.

– Конечно, Вероника Вениаминовна, я вас жду, третий этаж, квартира девять.

– Спасибо, я иду.

Юля еще раз оглядела кухню, поставила на газ чайник, на стол вазочку с печеньем, другую с конфетами и третью с брусничным вареньем.

Вероника пришла очень смущенной, ее было не узнать, обычно решительная и жесткая в суждениях, сегодня она была сама не своя. Юля поняла, что Вероника оказалась в какой-то затруднительной ситуации, пришла за советом и не знает, с чего начать. Чтобы дать ей освоиться, Юля провела ее в комнату.